Тридцатые годы — годы нелёгкие
К 90-ЛЕТИЮ ОБРАЗОВАНИЯ КРАСНОГОРСКОГО РАЙОНА
В ходе образования Западной области во всех вновь образуемых районах в мае—июне 1929 года прошли районные партийные собрания и конференции, избравшие районные комитеты партии. Областную партийную организацию возглавил выходец из рабочих, член компартии с 1905 года Иван Петрович Румянцев.
В том же году районная партийная организация была создана и в Красногорском районе. Первые ее ячейки появились в Красной Горе, Перелазах, Верхличах, Ширках. Но Красногорская партийная организация поначалу была слабой, немногочисленной. В 1929 году в ее составе насчитывалось 73 члена. А задачи перед ними стояли трудные. На первом плане — вопрос о коллективизации сельского хозяйствa. Дело было непростое, очень даже сложное. Сложными были и социально — экономические отношения в деревне.
Определенные трудности в перестройке сельского хозяйства Западной области создавала дробность населенных пунктов. Нередко в деревнях насчитывалось по 8—12 дворов, а то и того меньше. Серьезный тормоз на пути коллективизации представляла хуторская система хозяйствования. Хутора трудно было объединять в коллективные типы хозяйств.
Коллективизация проходила с перехлестами раскулачивания, с неубедительными маневрами Сталина по поводу «головокружения от успехов». Не последнюю роль играло и местное руководство. Например, в Красной Горе при осуществлении коллективизации важную роль играли секретарь парторганизации Т.П. Маханьков, работавший заведующим школой крестьянской молодежи (ШКМ), председатель Красногорского сельского Совета Г.В. Ставинов, председатель местного колхоза «Труд» орденоносец Д.М. Борисенко.
В ходе коллективизации и вообще в колхозной жизни в селах Красногорского района наблюдалось часто и несоблюдение интересов колхоза и личных интересов колхозника. Бывало и такое, что хлебороб-середняк оказывался гонимым и беззащитным.
— Всякое было, — вспоминают о том времени люди старшего поколения. — Работали много, а получали мало. Тосковали по паспорту — тому самому «молоткастому», который колхозникам выдавать не полагалось. Платили налог, выполняли обязательные поставки зерна, картофеля, мяса, молока, яиц и другие. Платили за каждую сотку приусадебного участка, за каждое на нем дерево, за каждый куст. А сено своей буренке-кормилице воровски косили глубокой осенью, с «белыми мухами».
Нельзя положительно оценить и политику советского государства по отношению к церкви, к религии, к служителям религиозного культа. Гонения на церковь, борьба с так называемыми «религиозными предрассудками», начавшиеся в нашей стране с начала 20-х годов, принимали временами характер антицерковного террора. Пострадала от этого, прежде всего, православная церковь.
Когда в том или ином селе принималось решение о проведении коллективизации, то обычно власти стремились, прежде всего, закрыть церковь. С куполов церквей срывали кресты, а иконы, церковную утварь, церковные книги сжигали на кострах. Все это было характерно и для Красногорского района.
Сохранившиеся документальные источники показывают, что наиболее активно антирелигиозная борьба происходила в Красной Горе, Великом Удебном, Верхличах, Колюдах. Красногорская партийная ячейка, возглавляемая Маханьковым, получив от вышестоящих партийных органов директиву об усилении антирелигиозной пропаганды и закрытии Красногорской церкви Святой Троицы, в ноябре 1929 года обсудила этот вопрос на партийном собрании. Было принято решение: провести отчуждение церкви под культучреждение и реализовать церковные колокола на радиофикацию деревни. Для осуществления этой цели властям нужно было добиться согласия населения, записать о согласии в протоколе. А это оказалось непросто. Население согласия не давало. Его мнение было противоположное.
С целью закрытия церкви в Красной Горе представителям местной власти пришлось проводить 16 собраний. Проводилось также собрание в д. Любовшо, жители которой тоже были прихожанами Красногорского храма. Не обошлось без угроз и насильственных действий. Привлекались для этого комсомольцы и молодежь. В конечном итоге в решении записали: «Среди населения возражений не было».
В такой обстановке священнослужители Красногорской церкви Святой Троицы — священник Гаврилов и дьяк Борисенко — не стали больше сопротивляться. В январе 1930 года они публично отреклись от своего духовного сана. Храм в Красной Горе фактически прекратил свою деятельность. В 1937 году он был разрушен. Аналогичное положение было и в других селах Красногорского района.
1937 год на всю жизнь остался в памяти людей старшего поколения. В марте — апреле того года центральное партийное руководство затеяло кампанию по переизбранию местных и районных комитетов партии. Рядовым членам партии предписывалось разоблачать бюрократические злоупотребления своего местного руководства. 17 июня 1937 года был арестован, а потом и расстрелян секретарь Западного областного комитета партии И.П. Румянцев. Его арест повлек за собой целую волну других арестов. Все партийные народно-хозяйственные структуры подвергались чистке. Эти события не обошли и Красногорский район.
29 августа 1937 года в Красной Горе, в районном парке культуры, состоялся судебный процесс над бывшими руководящими работниками района — секретарем райкома партии С.Г. Жестяниковым, председателем райисполкома М.А. Кругликовым, заведующим районным финансовым отделом Д.С. Грицковым, заведующим районным земельным отделом М.М. Бариновым, председателем райпотребсоюза К.Л. Чечиковым, председателем Летяховского сельсовета И.С. Белокаменцем. Названные руководящие работники обвинялись в право-троцкистской контрреволюционной деятельности, направленной на подрыв мощи колхозов, на вызов массового недовольства населения Советской властью. Все обвиняемые были приговорены к расстрелу с конфискацией принадлежащего им имущества. Репрессированы были также агроном райЗО Рознатовский, землеустроитель Новицкий, райпрокурор Громов, народный судья Феоктистов.
Проводимые репрессии отрицательно влияли на строительство социалистического общества. Но жители Красногорского района верили в спpaведливость, верили в лучшее будущее.
Сергей СВЯТОГОР.
